Хлеб лежал на столе донышком вниз. Какова бы ни была форма буханки, всегда знаешь, где у нее верх, а где низ. Никто об этом не говорил, но положить его наоборот было немыслимо. Из остатков бабушка сушила сухари. Их использовали, как теперь крутоны. Однако полотнянный мешочек сухарей, плотно завязанный веревочкой, всегда в полной готовности лежал на шкафу и был неприкосновенным запасом. И после двадцатого съезда тоже. Бабушка неважно разбиралась в политике, но знала, что за каждым могут прийти в любое время. Тогда сухари сушить будет поздно...
На второе подавались две маленькие котлетки и много гарнира - мясо было дорого, а картошка или макароны дешевы и легко доступны. Мне гарнир всегда нравился больше. Бабушка готовила вкусно, а все равно жареная картошка с луком вкуснее любой котлеты. На третье - компот. Зимой из сухофруктов. Иногда кто-нибудь просил дать порцию поменьше. "Ты мне много борща налила". Бабушка неизменно отвечала: "Много на повозках возят, а мало тебе дают. Ешь, как следует!"
Я до сих пор не могу отвыкнуть от гадкой привычки съедать все, что лежит на тарелке. Какой-нибудь ресторан в Эйлатской гостинице нисколько бы не обиделся, если бы я оставила недоеденным то, что сама себе положила. Но нет! Что-то вынуждает доедать
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →