Может и были у Семена сомнения относительно того, как наладится семейная жизнь. Но если и были, исчезли они к исходу первого же месяца. Зося оказалась проворной и умелой, а готовила так, что только пальчики облизывать. А уж в постели... Хотя Семен Георгиевич был мужчиной сложения астенического, потребности мужские имел в достатке, так что три или четыре хозяйки веселых домов привечали его по имени-отчеству. Но так хорошо, как с Зосей, ему отродясь не было. Да, девицей она не была, о чем честно предупредила жениха еще до венчания. Один из сыновей тетушки, с пьяных глаз, овладел девушкой, когда та металась в горячке и оказать сопротивления не могла вовсе. Тетушка, как узнала о беде, сына из дому прогнала, а Зосе деваться было некуда.
Но сейчас-то никакого значения вся эта история иметь не могла. Очень хорошо было Семену с женой и днем, и ночью. А с деньгами они решили так: пятьсот оставят на семейные расходы, а на полторы тысячи купят часы. И не жалкие подделки, а отличные часы русской фирмы «Генри Мозер». Именно эту фирму избрали, поскольку Семен Георгиевич был лично знаком с ее представителем в городе. Еще при жизни отца, они ездили на Никольскую к вальяжному Отто Францевичу, который всегда был очень любезен и угощал их чаем с конфектами. Зосенька запросилась поехать с ним. Она, мол, со своей тетушкой и по магазинам ездила, и каталоги рассматривала, так что все последние веянья моды ей знакомы. По дороге рассказывал Семен жене, что таможенные сборы на готовые часы высоки, а на детали низки. Поэтому все знаменитые часовые фирмы устроили в России сборочные мастерские. У нас делают разве что циферблаты и корпуса. А собирают в эти корпуса механизмы из деталей, что приходят из Швейцарии или Франции. Точно так работает и «Генри Мозер». По приезде Семен представил жену хозяину. Неожиданно она защебетала с милым польским акцентом, вставляя в речь немецкие словечки. Отто Францевич был очарован совершенно. Тут же явилась бутылка наилучшей малаги с хрустальными бокальчиками. Семена хозяин едва ли не игнорировал, а вот перед Зосенькой форсил безбожно. На столе появились коробки с часами и мужскими, и дамскими. Выяснилось, что Отто представляет не только Мозера, но и француза Картье, который недавно произвел новинку - мужские наручные часы. Зосе были показаны золотые часы с ушками по двум сторонам, в которые был продет кожаный ремешок. В конце концов, взяли товара на тысячу четыреста рублей. О кредите при первой покупке не могло быть и речи. Векселя Отто Францевич принял беспрекословно, сто рублей сдачи выдал наличными, послал за извозчиком и лично проводил гостей до экипажа, вручив Семену увесистый пакет с тщательно упакованными часами. Супруге же его адресовал цветистые благодарности и за отличную покупку и, особенно, за приятную беседу.
Нет, господа, совсем несправедливо устроена жизнь. Радости отвешиваются нам кулечками, а горести большими мешками. В полдень третьего дня после той самой закупки, еще и новый прилавок для дамских часов не успели заказать, у дверей магазина Семена остановилась мотоциклетка. Бравый посыльный вручил изумлённому хозяину большой конверт, потребовал росписи в гроссбухе и в облачке синего дыма с грохотом умчался. В конверте лежало официальное письмо под шапкой "Генри Мозер и Ко". В письме черным по белому сообщалось, что предъявленные таким-то и тогда-то в уплату партии часов векселя являются подделкой, выполненной на похищенных бланках, о чем имеется соответствующее разъяснение от торгового дома Равенских. Если до полудня следующего дня общая сумма, означенная в векселях, всего 1500 рублей, не будет доставлена в представительство фирмы, фальшивые векселя будут переданы в полицию. Часы, проданные при совершении данной сделки, обратно приняты быть не могут. Подпись и печать. И никаких уверений в почтении. Никогда, никогда в своей жизни не видел Семен ничего страшнее этого письма. В висках у него застучало, мурашки побежали от плеч по шее до самой макушки, и мелькнула надежда на апоплексический удар. Вот впадет он сейчас в беспамятство, и пусть все решается без него. Но удар не случился, а вместо того обуяла Семена ярость, никогда прежде не испытанная. "Зоська – вот кто всему виной. Это она соблазнила его фальшивками, она выбирала самые красивые и дорогие часы, а в душе над мужем небось потешалась. Его посадят в тюрьму, а она останется хозяйкой всему. Убью мерзавку! Изобью до полусмерти!" Семен несся домой, а в голове у него все крутился и шумел рой этих и не мыслей даже, а черт знает чего. Но переступив порог и увидев веселую Зосю, помешивающую что-то в маленькой кастрюльке на плите, он совершенно обмяк и молча бросил на кухонный стол письмо. Следующие два часа описанию не подвластны. Зося рыдала, клялась и умоляла, и снова рыдала. Она ни в чем не виновата, но просит ее простить. Вот как подлая тетка отплатила за ее заботу... Даже в страшном сне... Она все отработает... Никогда ее дорогой муж не найдет более любящей и верной... Они преодолеют вместе... Совершенно неожиданно все завершилось страстными объятиями, впрочем, с плиты кастрюльку Зосенька все-таки успела снять до того. Когда пришли в себя, решили так. Завтра с утра Семен отвезет шестьсот наличными Мозеру и умолит его об отсрочке выплаты остатка на неделю. А в воскресенье они пригласят на чай состоятельного друга отца, под предлогом знакомства с молодой женой, а потом проведут в магазин показать новые часы и попросят о ссуде. И все получилось, как по писанному. И тут Зосино очарование подействовало на пожилого мужчину безотказно. Правда, в память дорогого друга Георгия, ссуда была выдана на два года аж под двадцать процентов годовых, но это казалось в настоящий момент сущим пустяком, а, впрочем, таковым и оказалось.
продолжение следует
*В соавторстве с М.Воскобойником (luukphi_penz)
