Мама оказалась права только частично – мы оба получили образование. Я закончил университет, а Аня консерваторию. Причем очень успешно – на выпускном концерте она блистала. Ее имя (то есть, моя фамилия) мелькнули в нескольких газетах с самыми лестными отзывами. Ее пригласили в оркестр филармонии, а через год – в камерный квартет, по-настоящему знаменитый и гастролирующий по всему миру.
Я сидел в своем КБ, отлаживал какие-то программы, потом возвращался в пустой дом, жарил котлеты (что делать - поклялся Ане не опускаться до покупных пельменей), смотрел телевизор и зубрил португальский. Не спрашивайте, почему португальский – просто он мне очень нравился.
Потом… вечное унылое нытье моей мамы и шпильки Аниной... Гастроли… Чертов пушкинист-меломан, который таскал ей на все концерты огромные тюки роз… Машенька, которая терпеть не могла Американский квартет Дворжака, а любила импрессионистов и никогда бы не спутала картину Писсаро с полотном Бланшара. Она работала за соседним компьютером, и мы как-то стали с ней близки. Коротко говоря – мы с Аней расстались. Развелись тихо без скандала. Имущества особого не было.
Через несколько лет одна моя статья вызвала неожиданный интерес и даже маленький переполох, и меня пригласили попробовать себя в IBM. Когда я отослал документы, прошел все собеседования с какими-то неразличимыми мелкими менеджерами, сдал все тесты, и нарисовал все картинки, по которым психологи определяли, сумею ли я влиться в коллектив и есть ли у меня задатки руководителя; когда была обговорена зарплата, страховки и бонусы, мне неожиданно позвонили из Армонка*.Чиновник держался учтиво. Сообщил, что место, которое они предлагали мне, уже занято, но, если я действительно, как написано в резюме, владею португальским, для меня есть позиция в новом филиале в Форталезе.
- Но мы говорили о Новой Англии, - твердо сказал я.
- Очень сожалею, - скорбно отозвался он. - Зато в Бразилии мы предоставляем работникам вашего уровня дом с садиком и, разумеется, престижный автомобиль с полной оплатой бензина и обслуживания.
- Я обдумаю ваше предложение, - буркнул я. – Особенно охотно, если и моей жене будет предоставлена возможность работать в этом же филиале.
- Шлите ее документы прямо мне, – ответил чиновник. - Только диплом, резюме и копию паспорта. Мы рассмотрим ваше предложение максимально доброжелательно.
Аня пришла провожать нас во Внуково. Мы очень трогательно попрощались.
- Ты ведь знаешь – я оставила твою фамилию. Петрова. И не только потому, что у меня есть кое-какая известность под этой фамилией. А и потому, что хочу иметь ниточку, связывающую нас. Жалко, у меня нет сына от тебя…
В Бразилии мы прижились легко. Климат оказался не так ужасен. Я мало интересовался политикой – какой там телевизор – мне и с детьми поиграть некогда. Хорошо, если раз в неделю выбираюсь со своими на пляж. Поэтому, когда утром я почувствовал напряженное внимание сотрудников, а заведующий соседнего отдела сказал мне: «Что это вытворяет ваш Путин?», я только удивился и спросил: «А что?». Он не успел ответить – позвонила рыдающая Маша. Сказала, что наши войска вошли на Украину, что идут бои, горят танки и бомбят города. Мне казалось, что она все путает – насмотрелась какой-то фигни. Голливудские розыгрыши. Я бросился к новостным каналам – Кракены, Годзилла и нашествие марсиан в одном бокале. Это было просто невозможно. Невероятно! Никакой осмысленной мотивации, ни оправдания.
- Ну и как ты это объяснишь? – спросил мой приятель Мигель. Довольно нагло спросил, надо сказать
- Что он вытворяет, твой Путин??
- Он не мой, - ответил я, сдерживаясь. - Я за него в жизни не голосовал. И не приставайте! А то мне сейчас дать кому-нибудь в морду – одно удовольствие будет. Лучше бы Путину, но подойдет любой.
Они меня знали…
Ночью спать совершенно не мог – тем более, Маша то плакала под боком, то говорила со своей мамой. И тогда тоже плакала. Листал страницы интернета. Открыл письмо – Сережка, товарищ со второго класса писал, что мне, наверное, западная пропаганда задурила голову. Но я должен знать, что Россия вынуждена перейти границу, чтобы спасти себя от нападения. Что они никого не бомбят, а только хотят дать украинцам нормальное правительство, чтобы оно вело себя как положено. И помнило, кто в доме хозяин.
Я встал, нашел нитроглицерин – положил под язык. Вот, где настоящий ужас. Письмо писал не Путин, и не его придурочные генералы, а Сережа – мой друг, которому я вчера готов был отдать свою почку, была бы у него нужда в ней. Письмо я стер, Машке ничего не сказал. Сходил в гостиную – налил полстакана коньяка, выпил, как пьют на ночь кефир, и лег спать. И заснул, наконец.
Рабочие дни проходили как в тумане. Маше позвонила учительница. Просила забрать Свету из школы сейчас же. Сказала, что девочки подрались.
- Ну, вы понимаете, политика. Дети нервничают. Алисия поцарапала Свете лоб, но все будет хорошо. Мы вызвали врача, и он уверил, что не нужно швов и не останется шрама. Заклеил пластырем. Просто царапина. Школа приносит вам наши извинения.
Дома я просматривал, что пишут знакомые. Наткнулся на «Открытое письмо деятелей культуры против войны в Украине». Письмо было хорошее: умное, резкое и недвусмысленное. Подписано множеством людей, но не по алфавиту, а как попало. Вот Петров Алексей Ильич, тромбонист. Петрова Вера, писатель. Петренко Оксана – киноактриса, Петряков Самуил Георгиевич – дирижер. Я смотрел лист за листом, как смотрят списки принятых в университет. Или даже списки погибших в теракте. И нашел! Номер 189 – Петрова Анна Борисовна, скрипачка. Я выдохнул. Оказалось – совершенно не дышал. Анечка! Слава Богу! У меня даже слезы выступили. Дурак я – можно ли было в ней сомневаться? Анечка дала мне минуту покоя. Впрочем, я ей тоже кое-что дал. Была бы она на девичьей фамилии Кандельсбрейт, ей бы за такое письмо живо перекрыли дорогу к сцене. А скрипачку Анну Петрову пойди найди на просторах нашей родины
* Деревня возле города Норт-Касл, расположенном в округе Вестчестер, штат Нью-Йорк, США, в которой находится штаб-квартира IBM