Маленькие дети - спать не дают

Большие дети - сам не уснешь!  Но это так, к слову. Сейчас пишу о маленьких. Мои сверстницы помнят, что означало быть мамой грудного младенца до эпохи одноразовых предметов. Правду сказать, человечество растило своих младенцев несколько сот тысяч лет, пользуясь примерно одними и теми же аксессуарами - кусками тряпок, в которые оно этих младенцев заворачивало. Тряпки эти стирали и сушили - будь они сделаны из подола старой материнской юбки, из нескольких сщитых вместе кроличьих шкурок или из китайского шелка, отороченного валансьенскими кружевами. Наше поколение было последним в длиннейшем ряду предков, которое заворачивало младенцев в тонкую пеленку, а потом туго запеленывало его во фланелевую и, если надо, то и в шерсятное одеяльце. Однако даже самый милый и аккуратно запеленутый младенец через час требовал, чтобы его развернули, помыли, присыпали и завернули снова в чистое. Это чистое должно было лежать стопочками, уже постираное и вываренное для белизны; высушенное и проглаженное с обеих сторон.
Маленькое отступление: в те времена, если ребенок постарше, находясь вне дома, протягивал вам липкую ладошку, вы, помявшись секунду, совали ее себе в рот, после чего вытирали платком и считали ручку чистой.
Одна только стирка и развешивание пеленок отнимала большую часть суток, а в сырое время года, стопка сухих пеленок убывала гораздо быстрей чем пополнялась и вы в тоске начинали развешивать их в комнате, поддувать вентилятором и совершенно безуспешно сушить утюгом. А ведь мы как и нынешние мамы, должны были кормить своих сосунков столько времени, сколько те желали кормиться, а потом еще успевать выпить такое количество чаю с молоком, которое, по мнению наших мам, было необходимо для нашего успешного млекопитания. Я уж не говорю о прикорме, который требовал многочасового варения овощей с последующим протиранием их через волосяное сито. По правде говоря, с ситом у меня проблем не бывало, потому что вода успевала выкипеть раньше, чем я появлялась на кухне и только клубы черного дыма напоминали мне об оставленной на плите кастрюльке, которую по тем бедным временам следовало теперь любой ценой отскоблить от привареной к ней морковки, чтобы проделать такой же малоуспешный трюк назавтра с утра.
Микробы в те далекие времена были, вероятно, намного злее чем сейчас. Поэтому младенцев до месячного возраста следовало купать только в кипяченной воде. Ясно и ежу, что для получения теплой кипяченной воды следовало с утра вскипятить ведро и оставить его остывать, а ближе к купанию вскипятить второе. Манипулируя двумя этими ведрами мы наполняли ванночку водой правильной температуры, в которой не плавало ни одного микроба, могущего покуситься на нашего первенца. Нечего и говорить, что воспитание второго ребенка было намного проще. Короче говоря - мамам доставалось. Сказать, что мы были вечно усталыми - было бы грубым преуменьшением истины. Поэтому никого не удивит следующая история.
Я проснулась ночью в темной комнате на диване. Рядом лежал мужчина. Я не испугалась - подсознание не било тревогу. Но вялое любопытство заставило меня дотронутся до него пальцем, а когда он открыл глаза спросить : "Ты кто?" мужчина сфокусировал на мне взгляд - его явно не стоило бояться, наоборот, это он ужасно боялся, мне даже хотелось его успокоить, но я решила прояснить ситуацию.
Он ответил : " Я Лева - твой муж!"
"Хорошо, - сказала я,- а я кто?"
Лева начал мне рассказывать - я его не очень слушала - было не интересно.
Возле дивана стояла детская коляска. Кто в ней лежит мне не было видно, но я знала, что там мой детеныш.
"Этого я знаю" - сказала я Леве, чтобы хоть чуть-чуть его утешить.
Через несколько минут я заснула и, поскольку остаток ночи к ребенку вставал Лева, которому было не до сна, я проснулась утром вполне выспавшаяся и абсолютно адекватная.
История эта однако призвела на Леву и остальную родню, которая многократно выслушала ее в левином драматическом пересказе, огромное впечатление. Мамина подруга тета Эта, которая была и сама отличным врачом - невропатологом обещала показать меня своему профессору - знаменитому специалисту по проблемам головного мозга. Я ждала в коридоре. Профессор завершил обход, сопровождаемый огромной свитой, в которую входили все врачи, начиная от студента-практиканта и заканчивая доцентом Цхварадзе - заместителем самого профессора. Тетя Эта показала на меня и профессор величественным кивком велел мне зайти в ординаторскую, куда втянулся и сопровождающий его шлейф. Меня осмотрели несколько молодых врачей под бдительным оком хозяина. Вопросы задавал сам профессор. Среди прочего он спросил, есть ли в семье  слабоумные?
"Что вы - ужаснулась тетя Эта - у нее брат кандидат наук!"
"Не имеет значения - медленно и раздельно проговорило светило, обводя свою братию тяжелым взглядом.- Я знавал кандидатов наук - дебилов!"
"Нет-нет, он не дебил - поспешно ответила тетя Эта.- Он талантливый молодой ученый."
И меня признали здоровой.