Отец его был замечательным зеркальщиком, и скоро наша квартира украсилась прекрасными зеркалами с разнообразными затейливыми фацетами, подаренными соседями на дни рождения моих родителей. Это были царские подарки. Никогда позже я уже не видела таких зеркал в продаже, а только во дворцах и в фильмах о жизни аристократов. Вовина мама была всего лишь пожилой домохозяйкой и женой ремесленника, но вызывала некий трепет своей твердостью, сдержанной и уверенной манерой поведения и безупречной прической. Муж называл ее "мамочка". Она была настоящей дамой и звали ее соответствующе - Софьей Марковной. А Вовиного отца, удивительно для меня, звали Юдой. Они были весьма обеспеченными людьми и купили самую лучшую квартиру, оставшуюся в нашем дворе после смерти ее хозяина - дворянина и владельца всех остальных жилищ нашего двора. В одном из таких жилищ - трудно назвать его апартаментом - в подвальной комнате жили три сестры в возрасте между тридцатью и сорока годами. Одна из них, Ася, была медсестрой. И делала за деньги уколы всем соседям. А мелкие медицинские услуги, вроде перевязки пальца или измерения давления, оказывала бесплатно, по-соседски. Другая - огромная толстая Ира - была сестрой-хозяйкой в больнице и возвращалась с работы с тяжелыми сумками, полными продуктов. У нее все соседи покупали сливочное масло. Третья, Армуся, была проституткой. И днем, когда старшие были на работе, приводила клиентов домой, а вечером устраивалась как-то иначе. У нее единственной была дочь. Девочка Мишиного возраста. Умница и красавица. Она отлично училась в школе, носила длинные косы приглянулась даже Вове, интеллектуалу и аристократу духа.Когда девочка подросла мать резко сократила прием клиентов дома и старалась показывать дочери только наилучшие примеры поведения. Однако пожилая проститутка была нежеланной мехетунес* для Софьи Марковны. И хотя Вова только улыбчивым взглядом обозначал, что Тата ему симпатична, Софья Марковна не могла скрыть своего раздражения в адрес всех четырех соседок. Однажды ее недоброе слово вызвало резкий отпор, муж вышел во двор, услышав громкий разговор и тоже вступил в объяснения. Тогда из подвала выплыли остальные сестры, Армуся уперла руки в бока и показала высокий класс дворового скандала.
Нет слов, скандалы во дворе случались и раньше - из-за общих подпорок для бельевых веревок, из-за очередности развешивания белья, и просто так - под плохое настроение участниц. И никто не стеснялся в выражениях. Поэтому с приближением громкого разговора между соседками, бабушка за руку забирала меня и Мишу со двора и запирала дверь. Но все предыдущие скандалы были детским лепетом в сравнении с той атакой, которую повели сестры на семейство богатых спесивых жидовских чистоплюев. После нескольких минут, в течение которых Армуся своим профессиональным языком объясняла старому еврею, кто он есть, Юда Абрамович положил руку на грудь, опустился на дворовый асфальт и умер.
Так Вова стал главой семьи и защитником матери, котороую он не только горячо любил, но и искренне почитал.
Через насколько месяцев после похорон, немного придя в себя и утратив на время свою суховатую сдержанность, Софья Марковна рассказала маме историю своей жизни. Она вышла замуж до революции и в девятнадцатом году родила старшего сына Яшу, а в двадцать первом Фиму.
*мехетунес - сватья (идиш)