А я не верю, что мои слова могут побудить темные силы к действию. Вот, честное слово - не верю! И тем не менее есть множество словосочетаний, которые ни я, ни вы, мои читательницы, не можем произнести о своих детях без добавления "Если, не дай Бог..." или "Если, Боже сохрани..." или даже "Не будь рядом помянуто..."
Ну, ладно! Дети дело мистическое - мы сотворили их из себя, своими легкими добывали для них кислород из воздуха, делились с ними своей кровью, а потом каждая из нас в титаническом усилии научилась создавать для них молоко и питать их, вставляя нежный кусочек собственной плоти в маленький голодный кусачий ротик. О своих детях говорить не приходится... Но отчего же и чужие дети для нас совсем не то же, что остальные люди? Ведь ребёнок - это всего лишь короткий отрезок жизни какого-нибудь спесивого начальственного дядьки или противной, корыстной и истеричной тётки. Почему же страдания ребёнка для нас во много раз значимей, чем страдания взрослого? Это не инстинкт - Тацит с отвращением цивилизованного человека по отношению к дикарям писал, что евреи настолько чадолюбивы, что не убивают своих слабых и больных новорожденных. Ещё в восемнадцатом веке в Англии малолетнего воришку могли повесить за украденный платок так же просто, как взрослого. Женщину - так же легко, как мужчину. А у нас представление, кем следует дорожить, резко и вполне искренне сместилось. Если снаряд разрушил деревенский дом под Луганском, газеты пишут, что погибли старики, женщины и дети.
