"Зачем меня звали? - вопила я. -У меня нет времени заниматься глупостями. Не буду я ждать, и даже не заикайтесь об этом! Звоните, когда все будет готово, и больной в пижаме будет лежать в убранной комнате на расстеленной постели. А если в это время меня уже не будет - что ж, пусть дежурный врач дает йод сам!"
И я удалилась к своим делам. Великое благотворное действие праведного гнева - я вернулась к себе, оживленная и энергичная, и с удовольствием занялась неотложными расчетами, проверками и замерами.
Через полчаса мне позвонили, что все готово. Я была надменна и авторитарна. Молоденькая сестра из отделения явно трепетала. Она робко подтвердила, что больной переоделся, что ему дали сменную одежду и полотенца, что в комнате есть одноразовые стаканы, и все готово к моему приходу.
Я поднялась второй раз. Действительность
превозошла самые пессимистические ожидания. Посреди комнаты стояла величавая арабка, одетая во множество длинных национальных одежд. Она явно не знала, зачем ее впустили в эту комнату. Сестры оправдывались тем, что она не понимает на иврите.Я сменила гнев на сарказм - хорошо правому!
-И что??? Я с ней буду объясняться по-арабски?
-Ну что ты! Вот как-раз пришел доктор Салах. Он ей все-все объяснит. Ты только скажи ему что - он ей все переведет
Доктор Салах был бледен и упирался. Он неуверенно показывал на счетчик и бормотал, что он бы, конечно, пошел, но ведь там радиация... А он еще не женат... И хочет иметь детей... И, может быть, это будет не полезно для его детей, если он сейчас пойдет в ту комнату, где...
Смех стал разъедать мой благородный гнев. Юноша думал, что по справедливости, с радиоактивными веществами должны работать пожилые вдовы, вроде меня, а не юные, подающие своему роду надежду женихи, вроде него. А когда смех щекочет изнутри, тут уж грозной не притворишься. Ну и мы договорились с теткой, и скормили ей порцию лекарства. Напоследок я беззлобно выложила ответственной, что и после всего в комнате недоставало четырех нужных предметов. Ну да после драки - чего уж там махать кулаками...
